Глава 7
Таинственный корабль, следующий за ними, показался в середине следующего дня. Он появился из зеленоватого тумана, дождем нависшего над рекой, который приглушал яркие краски леса и очертания тусклого горизонта.
Флот Пейрака, стоявший полукругом поперек широкой реки Святого Лаврентия, преграждал приближающемуся судну проход. Как и предсказывал граф, им оказался задержавшийся в пути торговый корабль. Он медленно и тяжело продвигался к финальной точке путешествия, не без потерь преодолев все неудачи и превратности судьбы, с которыми пришлось столкнуться в пути. Судно дало крен на правый борт и осело настолько ниже ватерлинии[1], что время от времени из-за волнения реки удавалось разглядеть только его мачты и рваные паруса. Когда пенные гребни становились выше, корабль совсем пропадал из виду, и возникало впечатление, что он затонул.
Он держался на расстоянии, словно пугливое, смертельно раненое животное, вынужденное скитаться, не имея возможности ни вернуться назад, ни идти вперед, рискуя попасть в сети, которые, как он почуял, раскинул для него неизвестный флот.
Как только он заметил поджидающие его суда, то принялся отчаянно лавировать, пытаясь замедлить и без того тихий ход.
Онорина вслух громко выразила те странные чувства, которые пронзали сердце каждого из них:
— Бедный! Бедный корабль! — с жалостью в голосе произнесла девочка. — Бедный корабль! Как заставить его понять, что мы не хотим причинить ему зла!
Она находилась на капитанском мостике, рядом с Жоффреем де Пейраком, усадившим дочь на лафет пушки, чтобы она оказалась вровень с отцом. Время от времени он давал ей посмотреть в подзорную трубу.
— Ты собираешься потопить его, ведь так? — взволнованно спросила она.
Иногда, когда Онорина желала подчеркнуть, что говорит с Пейраком на равных, она обращалась к нему на «ты».
— Нет, мадемуазель! У него слишком жалкий вид.
Анжелика издали наблюдала за мужем и дочерью. Она осталась вместе со всеми на нижней палубе и не могла слышать их разговора, но, поглядывая на них, радовалась согласию, царившему между Жоффреем и Онориной. Привязанность Пейрака подняла на невиданную высоту эту крошку с волосами цвета меди, которую тоже ждал Квебек. Судьба свела маленькое созданье, обреченное жизнью на беспросветное несчастье, с необыкновенным человеком, окутанным ореолом нашумевшей и мрачной легенды. И это в полной мере устраивало юную Онорину де Пейрак. Отныне она не сомневалась, что в ее руках судьба Канады и надменного Квебека. И это было справедливо. Мгновением позже Жоффрей и Онорина скрылись с глаз Анжелики, и вскоре она увидела их вновь спускающимися по лестнице с юта. Жоффрей держал дочку за руку. Его лицо закрывала черная кожаная маска, которую он обычно надевал, находясь на командном посту. Из-за нее его силуэт выглядел еще более устрашающим, подчеркивая хрупкость девочки, шагавшей рядом в пышном платье. Анжелика услышала слова Пейрака, обращенные к Онорине.
— Мы продолжим наш путь в Тадуссак и позволим ему следовать своим.
— А в Тадуссаке?
— Там мы познакомимся с ним поближе и постараемся узнать, нет ли опасных людей на его борту. А затем исследуем его трюм.
— Да вы пират, монсеньор! — воскликнула Онорина, подражая интонациям интенданта Карлона.
Анжелика не смогла удержаться от смеха. Она подумала, что ничто не сможет сокрушить любовь, которая их объединяет. Благодаря часам, проведенным минувшей ночью в объятиях Жоффрея, ее сердце пребывало в эйфории.
И оно забилось еще сильнее при виде дорогих ей людей. У них за спиной она созерцала яркий ореол блестящего и роскошного будущего, залог того, что судьба будет к ним благосклонна.
Этот умирающий корабль, из последних сил следовавший позади, будто олицетворял собой финальные тщетные попытки противника, который уже не мог восторжествовать и незамедлительно попросит пощады. Не поэтому ли был так спокоен Жоффрей, отправляясь в Новую Францию под своим настоящим именем и титулом графа Тулузского? Неужели он надеялся на окончательное помилование королем Франции?
Она начинала понимать, что хоть это и могло выглядеть иначе, сегодня Жоффрей гораздо сильнее, чем раньше, ибо он свободен. Теперь никакая вассальная зависимость не могла связать ему руки, как прежде, когда, даже несмотря на все его могущество сеньора Аквитании, он вынужден был или подчиняться, или противостоять феодалу. Что терял король Франции, восстановив сегодня справедливость? Какую угрозу мог представлять для него далекий соперник теперь?
Однако на следующий день ветер переменился, но не в отношении погоды, остававшейся по-прежнему сырой, хотя и довольно теплой, а в настроении Анжелики, которую вновь охватили дурные предчувствия после одной фразы, брошенной солдатом Адемаром.
Все в очередной раз собрались на палубе. Капитаны явились с докладом раньше обычного, чтобы обсудить состояние корабля, идущего за ними с большим трудом. Нужно ли оказать ему помощь? Куасси-Ба и метрдотель вместе с молодыми помощниками предлагали собравшимся освежающие напитки, но все внимание было приковано к бедственному положению, видневшегося вдалеке судна. Они определили, что это торговый корабль из Гавра или Онфлера и, вероятно, принадлежит товариществу «Сто компаньонов».
Заметив, что подозрительный флот, который окружил его накануне и мог оказаться английским или пиратским, уходит, он с трудом возобновил свой нелегкий путь. Вопрос был в том, дотянет ли судно хотя бы до Тадуссака. Гадали о причинах, заставивших его упорно продолжать курс до Канады в столь неблагоприятное время. Корабль, наверняка, делал остановку в заливе Святого Лаврентия, или возможно, в Шедьяке или даже в Тидмагуше. Не лучше ли было для него там и остаться?
Капитаны передавали друг другу бинокль, когда вдруг послышался плаксивый голос Адемара:
— А если это несчастное судно подобрало на борт герцогиню?
— Какую герцогиню? — вскрикнули все хором, поворачиваясь к нему.
Он ничего не ответил и только несколько раз осенил себя крестом, но все и так его прекрасно поняли. А поскольку подобные слова исходили из уст простоватого деревенского чудака, из тех, которые подвержены предчувствиям и вещим снам, леденящий ужас сковал их сердца.
— О чем ты говоришь? Ты сошел с ума! — вскрикнула Анжелика. — Герцогиня! Но она мертва. Сто раз мертва. Она умерла и похоронена.
— С такими никогда нельзя быть уверенным, — пробормотал Адемар, еще усерднее крестясь.
В едином порыве, присутствующие стали искать взглядом графа де Пейрака, надеясь на его поддержку, но он был далеко, поэтому все устремились к Виль д’Авре.
— Друзья мои, давайте успокоимся, — решительно произнес маркиз. — Мы еще находимся под впечатлением от событий, которые нас всех сильно потрясли. Нам необходимо забыть, ВСЕ ЗАБЫТЬ. Послушайте меня хорошенько! Мы должны добраться до Квебека, выбросив из нашей памяти все, что произошло в заливе Святого Лаврентия. Да, даже вы, Карлон. Забудьте! У нас нет выбора, это единственный способ выпутаться…
Он говорил с торжественной настойчивостью, обычно ему не свойственной и доказывающей, что даже он не мог недооценивать последствий той разыгравшейся драмы, свидетелями и участниками которой они оказались. Им грозил трибунал Святой инквизиции.
— Даже понимая, что речь шла об оправданной борьбе с… Сатаной, — вновь заговорил он, понизив голос и осмотревшись вокруг. — Мы все прекрасно знаем, насколько рискованно быть замешанным в подобные дела. Поэтому повторяю вам, Карлон: полное молчание и забвение. Вот лучший способ не выдать себя слишком любопытным особам.
— А если «она» вернется? — повторил, крестясь, Адемар.
— «Она» не вернется, — отрезал Виль д’Авре. — И если ты еще раз позволишь себе подобные намеки, я сломаю трость о твою спину, — добавил он, подкрепив слова угрожающим жестом. — Я закую тебя в кандалы, как только доберемся до Квебека, или даже повешу за дезертирство.
Напуганный Адемар убежал.
— Мессир де Пейрак уже уладил все наилучшим образом и не будем больше об этом говорить, — продолжил маркиз, очень любивший, несмотря на внешнюю беззаботность, напоминать всем, что он губернатор Акадии и поэтому ничего в округе не происходило без его личного контроля. — Добавлю лишь, что мы невредимыми и в здравом уме возвращаемся в Канаду, а это уже само по себе чудо, за которое нам необходимо благодарить Бога.
Даже если нас снова обуяет страх перед дьявольским духом, мы не должны забывать, что находимся на земле, ставшей почти христианской благодаря неутомимой самоотверженности наших миссионеров, которые вот уже более пятидесяти лет жертвуют собой, орошая потом и кровью мучеников эти языческие края. Канада — далеко не Акадия, где, надо признать, до сих пор живет слишком много безбожников.
И он бросил взгляд на братьев Дефур.
— Тем не менее я всегда следил за тем, чтобы с неверием велась борьба, и доказательством тому является наша победа над сатанинскими силами. Все кончено. Давайте успокоимся. Мы в надежном убежище. Кроме того, на борту корабля есть благочестивые слуги Церкви, которые не оставят нас без помощи и защиты. Сегодня утром мы слушали мессу отца Кантена. Врата Ада никогда не захлопнутся за нами.
— Аминь! — ухмыльнулся Карлон. — Вам впору проповедовать с кафедры.
— Можете издеваться, сколько угодно, у меня был куда более грозный противник, чем вы! Имя ему — Сатана и все его восемьдесят легионов по меньшей мере, — крикнул Виль д’Авре, потрясая тростью с серебряным набалдашником. — Я знаю, о чем говорю! Нам с мадам де Пейрак пришлось вступить в нечеловеческую схватку. Вы прибыли в Тидмагуш только под конец и едва успели ступить на пляж, когда эта одержимая дьяволом испустила свой ужасный крик, но я видел, как вы побледнели. Послушайтесь моего совета. Только между нами, я призываю, все должно остаться между нами. Это единственный способ избежать следствия. Стена молчания. Забудьте и улыбайтесь: жизнь прекрасна!
Он отвел Анжелику в сторону, положив ей руку на талию.
— Не сходите с ума.
— Но я…
— Я знаю вас… Я слышу, как бьется ваше сердце. Ах! Вы мой уязвимый и ранимый Стрелец.
Он коснулся пальцем ее щеки.
— …Многие недооценивают особую чувствительность этого огненного знака, вынужденного всю жизнь противостоять с одной стороны ненависти, которую вызывают его одаренность и прямота, а с другой — любви, которую порождает его пламя, одновременно живое и неосязаемое. Он нетерпелив и всегда отдает всего себя без остатка, его меткие стрелы попадают прямо в цель, он выглядит неукротимым и неуязвимым, но сам всегда страдает от того, что его предназначение — находиться между небом и землей.
— Вы говорите о моем знаке зодиака? — спросила Анжелика, заинтригованная.
— Да, о Стрельце.
И он посмотрел на ночное небо, словно увидел там мифического кентавра[2], стремительно мчащегося к звездам, робко проглядывающим сквозь пористые облака.
— Он служит проводником из материального мира во владения мира потустороннего. Вот почему прежде всего вы, Анжелика, стали жертвой дьявольского существа, ведь в какой-то степени, — он наклонился к ее уху, — вы ОДНОЙ ПОРОДЫ. Понимаете? Вы не сразу разгадали ее, могли поддаться ее наваждению, но вы были созданы, чтобы ее одолеть, потому что принадлежите земному и с вами не справиться. Кентавр стремится быть ближе к солнцу, его не так легко напугать. Не мучайте себя тем, что было, и тем, что будет…
— Я вдруг почувствовала боль в животе, — сказала Анжелика, дотрагиваясь до корсажа. — Мне достаточно было вспомнить ее ужасный крик, чтобы почувствовать себя больной. Должна признаться, что в тот раз мне действительно стало страшно. Я немного суеверна… Я солгала вам, сказав, что она меня не напугала. В мужском обличье или в женском, демоны страшат меня.
— Вам удалось убедить их в обратном.
— Так вы, стало быть, разбираетесь в астрологии, маркиз?
— Я разбираюсь почти во всем, — скромно признался Виль д’Авре.
— Вы полагаете, что мы не до конца покончили с ней, с нашей герцогиней, не так ли? Она успела оставить на земле слишком заметный след. Про нее будут спрашивать в Квебеке, станут искать причину ее исчезновения.
— Мы должны молчать, как я уже сказал.
— Но королевские девушки, они могут проговориться.
— Они слишком напуганы. Я взял на себя труд напомнить им, что они состоят на службе у одного из главных врагов Святой инквизиции и за это могут попасть на костер. Бедные девушки! Я боюсь, что до самой смерти они будут бояться, как бы ОНА снова не явилась им.
Анжелика подумала о покушении, когда был убит маркиз де Варанж. И об этом тоже надо молчать! Несколько сообщников скрывали происшествие в секрете от остальных, с которыми они, в свою очередь, хранили еще одну тайну. В итоге, на борту кораблей собралась целая группа заговорщиков. Их объединяло то, что все они волею случая оказались в центре липкой сети интриг и выбраться из нее смогут только или благодаря собственной силе духа, или удачному стечению обстоятельств. Высадившись в Квебеке, им придется держаться вместе, пряча в складках плащей постыдные тайны Акадии.
— Вы думаете, она действительно умерла? — тихо переспросила Анжелика.
— Она МЕРТВА, — подтвердил Виль д’Авре. — И вы должны быть уверены, что, живая или мертвая, она ничего не сможет вам сделать. Раненый Стрелец вновь продолжает свой путь, еще выше победно поднимая свой лук… А что касается науки о звёздах, то в Квебеке я познакомлю вас с одним моим другом, монахом, который очень сведущ в этом вопросе. Он расскажет удивительные вещи о вашей судьбе и судьбе мессира де Пейрака… Вот увидите!
[1] Ватерлиния — линия соприкосновения спокойной поверхности воды с корпусом плавающего судна.
[2] Знак Стрельца изображается в виде кентавра — древнегреческого мифического существа с головой и торсом человека на теле лошади.
